главная

назад

вперёд

Морковь

15 июня 1979 года в шведском городе Лунде проходил международный съезд огородников. Он был посвящен одной теме: как сделать овощи вкусными? И хотя каждый докладчик мог говорить о тех овощах, о каких захочет, почти половина докладов была о моркови.

Вкус моркови занимал умы огородников и раньше. Славный петербургский овощевод Е. Грачев тоже размышлял над этой проблемой. Ему показалось, что в грозовое лето морковь дает более вкусную продукцию. Он поделился этим с членами семьи, но они приняли сообщение за шутку.

Много лет спустя, уже после смерти великого огородника, одна из владелиц фирмы, Грачева, вспомнила об этом разговоре. И решила проделать опыт у себя на участке за Московской заставой. Она воспользовалась громоотводами и от их основания протянула целую сеть тонких проволочек по грядам с морковью. И хотя лето 1892 года не отличалось особым обилием гроз, на опытных грядках морковь оказалась гораздо вкуснее. Но еще больше обрадовалась Грачева, когда взвесила урожай. На «грозовых» грядках он был выше, чем на контрольных, обычных.

Много поработали над вкусом корнеплодов французские морковных дел мастера. Они вывели очень нежный и сладкий сорт Нантская. Его корнеплоды имеют цилиндрическую форму с тупым, как бы обрезанным концом. Нантская очень похожа на сосиску и так же полна соком.

Другой вкусный сорт — Парижская Каротель. Эта больше похожа на сардельку, от которой отрезали большую часть и оставили лишь конец. Она толще Нантской и короче её. Иногда ширина бывает больше длины.

Каротель оказалась такой вкусной, что название этого сорта превратилось в синоним изысканности. И теперь на рынке или в магазине, если хотят похвалить морковную продукцию, то говорят: «Берите, это же Каротель!» Хотя обычно это бывает совсем другой сорт, очень далекий от эталона.

И всё же некоторым чревоугодникам во Франции обычная огородная Каротель показалась недостаточно нежной. Тогда огородники стали выращивать Каротель не на поле, не на грядке, а в теплице! И это в стране, где практически грунтовую морковь можно получать круглый год!

И до сих пор и во Франции, и в соседней Бельгии, и еще в некоторых европейских странах выращивают тепличную Каротель. Чего только не сделаешь ради желудка!

Но как меняется мода! В старину никто о коротышке Каротели не помышлял. Напротив, увлекались самой что ни на есть длинной морковью. В музее города Харлема в Нидерландах среди картин эпохи Возрождения есть полотно кисти П. ван Рийка. На нем изображен лук, а рядом с ним груда моркови. Большой пучок корнеплодов, жёлтых, как лимон. Оранжевой моркови тогда еще не выращивали. Она появилась в начале семнадцатого века. Главное на этой картине — не цвет корнеплодов, а их длина. Каждая морковка как сложенный зонтик. Такую сейчас редко встретишь. Возникает вопрос: почему так увлекались длиной?

Ответ простой. Чем длиннее, тем больше урожай. Может быть, в старину и не везде гонялись за продуктивностью, но в крошечной Голландии, где земли в обрез, приходилось задумываться даже тогда, в шестнадцатом веке.

Голландские огородники впоследствии вывели морковь еще длинней, чем на картинах ван Рийка. Назвали её Альтрингамской. Корнеплоды её достигали полуметра, а были и еще более длинные экземпляры. Их можно было класть на плечо и нести, как винтовку.

Я не знаю, сколько лет работал этот сверхдлинный сорт. Потомки его и сейчас живы. Однако очень скоро огородники убедились, что, кроме плюсов, есть у Альтрингамской моркови и минусы. Ей нужна особенно глубокая почва. И копать — дело не простое. Часто нижняя половина корнеплода оставалась в земле. Если же удавалось выволочь на поверхность весь корень, его бросали в телегу, и тут тонкий корнеплод переламывался надвое или даже на три части.

Проблему удалось решить монахам из монастыря св. Валерии во Франции. Монахи не только вели летопись, но и в огородничестве знали толк. Они вывели сорт покороче и потолще. Но всё же он был огромен. И назвали его за это Красный Слон.

Теперь уж не надо было бояться, что корнеплоды переломятся. Их можно было швырять, как дрова. Красный Слон давал большой урожай, был сладок и отлично хранился. Всем новый сорт очень понравился. Только название не закрепилось, и в память о монастыре до сих пор зовут Валерией.

Нантскую вывели позже Валерии. Она оказалась изящнее, короче и нежнее. На Валерию стали смотреть свысока. Уже на рынке покупатель, увидев огромные пики Валерии, говорил (и по сей день говорят!): «Это кормовая, наверное?» Её стали хуже брать, и волей-неволей пришлось пустить этот сорт на корм.

Но вот что замечательно. Когда началась первая мировая война, вновь обратили взоры на Валерию. Европейцы ели её и похваливали, потому что на самом небольшом огородике она давала такой большой урожай, какого Нантская дать не могла. Однако чуть только война кончилась, как европейцы охладели к той, что выручила их в трудную пору. И покупали и разводили только Нантскую и Каротель.

Увы, история повторилась. Грянула вторая мировая война. Спохватившись, огородники поспешили вернуть отверженную на свои участки. И Валерия вновь наградила их сладкими корнями.

Трудно сказать, в какие годы незаменимый сорт попал в Россию. Во всяком случае, переселенцы, ехавшие в начале века в Сибирь, уже захватывали с собою Валерию. Они надеялись на щедрый урожай. Летом гряды радовали глаз. Вместо тощих листочков местной морковки поднимались из земли целые фонтаны зелени. Они густо смыкались в непроницаемую зелёную пену. Однако подходила осень, начиналась уборка, и выяснялось, что именно этот сорт, на который возлагались особые надежды, не готов к уборке. Валерия, так хорошо взявшая старт, подходила к финишу с плохими результатами.

Местные сорта дали больше продукции. Переселенцы не учли, что Валерия требует пяти месяцев для роста, а Каротель — двух. В Сибири лето коротко. Нужной массы заслуженный сорт набрать не успевал.

Правда, сибиряки не спешили снимать сорт со своих гряд. Они считали, что будут годы с лучшими показателями лета. И тогда Валерия окупит себя. Так оно и получилось.

Было бы несправедливо сказать, что только у Валерии судьба испытывает пертурбации. Не меньшие сложности возникают в жизни другого популярного сорта моркови — Шантене.

Шантене узнать легко. Она похожа на коническую колбу, которую используют химики. Корнеплод короче Валерии, и конец тупой. Грызть её не так приятно, как Нантскую. Она погрубее. Зато дает отличные урожаи и редко повреждается вредителями. А самое главное, в ней очень много каротина. Больше, чем в других сортах.

Одно время Шантене была в моде, но потом обнаружили, что семена её редко бывают хорошими. И тогда во все учебники записали, что Шантене разводить не следует. Одна морока.

Огородникам было жаль расставаться с таким хорошим сортом. Они его улучшили, и теперь Шантене снова на полях. У нас в Подмосковье крупная, увесистая. Две-три штуки на килограмм! Зато на Британских островах — мелкая. На одном квадратном метре англичане размещают триста корней. Не больше и не меньше. В такой тесноте крупной не вырастишь.

Зачем понадобилась англичанам мелочь? На это у них очень веские причины. Треть морковного урожая они закатывают в банки. Впрок. Понятно, что в обычную литровую банку крупные корнеплоды не поместятся. Можно, конечно, брать и крупные и резать их, но покупатель предпочитает цельную.

Потому-то английский огородник и старается очень точно рассадить свои триста морковок на квадратном метре. Чтобы выросли все, как одна. Но при самой большой аккуратности это еще не дает ему гарантию, что вырастет нужный эталон. И что морковка идеально влезет в банку.

Тут вмешивается погода. Лето может быть сухим, а может и мокрым. Морковка реагирует на это очень чутко. Если лето сухое и жаркое, корни вытянутся в поисках влаги. Корнеплод станет слишком длинным и не уместится в банку. Если же польют дожди, корнеплод выйдет коротким, и банка окажется неполной. То и другое невыгодно. Поэтому огородники стараются очень тщательно следить за погодой. Но бывало, что сводки подводили. Теперь огородники рассчитывают только на себя. На свою интуицию. На свой опыт. Угадаешь — выиграешь. Не угадаешь — пеняй на себя.

Однако иной раз не могут помочь ни опыт, ни интуиция. Вот какой случай произошёл в Хибинах. Люди заметили, что в теплый и сухой год морковь становится водянистой и невкусной, а в холодный и сырой год сладкой. Биологи вначале не поверили, решили, что их разыгрывают. Всем известно, что в теплом и сухом Крыму плоды всегда слаще, чем на холодном и сыром Севере.

Однако сделали анализ. Взяли два разных года. Холодный и сырой 1966-й и теплый, сухой 1967-й. Морковь накопила сахара в холодном году в полтора раза больше, чем в теплом и сухом. Очевидно, это была защитная реакция моркови, которая помогает ей уцелеть на Севере.

Не менее запутанным кажется поведение на морковных грядках главного врага — морковной мухи. Её личинка пробуравливает молодую морковку. Листва желтеет, вянет и отмирает. Московские огородники еще в начале века заметили, что муха обрушивается на грядки, которые хорошо ухожены.

Бывало, оставались гряды без ухода. То времени не хватало, то сил. И именно эти гряды давали здоровую продукцию. Конечно, там корнеплоды вырастали тонкие и не в меру длинные, потому что растеньица страшно теснились и мешали друг другу. Да и сорняки прибавляли тесноты.

Возникал порочный круг. Не продернешь мелочь, не прополешь сорняки, не порыхлишь почву, вырастут одни «хвостики». Если же сделаешь всё по правилам, будут отличные корнеплоды, но только все источены личинками.

Наш современник, огородник Б. Фернер, тоже терпел неудачи на морковном фронте. Он, конечно, мог воспользоваться ядохимикатами и покончить с мухой самым решительным образом. Однако Фернер оказался убежденным противником химии. Ни удобрений, ни пестицидов он не признает. Поэтому он стал наблюдать, что привлекает муху на морковные гряды там, где за ней ухаживают.

Выяснилось, что привлекает запах! Фернер стал продергивать гущу морковных зарослей. Он нащупывал ботву очередного лишнего экземпляра, выдергивал его из земли. При этом некоторые листья обрывались и приятно пахло свежей травой. Запах оказался приятным не только для хозяина морковной грядки, но и для морковных мух. Их эскадрильи тотчас же появлялись на гряде.

Даже если Фернер не продергивал морковную чащу, а лишь полол сорняки, случайно задетый и оцарапанный морковный лист источал знакомый запах, и огородник с трепетом съеживался, потому что знал: враг не дремлет. И он был прав. Мухи не заставляли себя долго ждать.

Корнеплоды моркови не всегда были оранжевыми. В далеком прошлом наши предки ели морковь жёлтую, иногда чёрную или белую. Оранжевую вывели потом.

Фернер решил переменить тактику. Теперь он стал проделывать все операции сверхосторожно. Он выдергивал растеньица едва дыша, словно перед ним были последние оставшиеся растения на земле. Он не оборвал ни один лист. Аккуратно складывал пучки продукции в сторону, а мухи по-прежнему летели и летели. Наконец огородник догадался. Набрав пучок отходов, он тотчас убрал его подальше в другой угол огорода. Мухи проследовали туда же. Дело пошло на лад!

Чтобы не возиться с ядохимикатами и не дрожать над каждой выдернутой морковкой, селекционеры ищут в родословной нашей героини сорта, которые были бы недоступны для морковной мухи.

И тут снова вспомнили о Валерии. Именно она, как уже не раз бывало, пришла на помощь человеку в трудный час. Источник устойчивости к морковной мухе оказался только у этого существа, да еще у жёлтого кормового немецкого сорта.

Итак, борьба с мухой идет с переменным успехом. Когда создали могучие химикаты — дилдрин и алдрин, показалось, что с этим вредителем покончено навсегда. Однако насекомое быстро приспособилось к препаратам. И в шестидесятых годах муха нанесла новый удар по огородам. Химики взялись за новые яды. Каждый очередной химикат обходится англичанам в десять миллионов фунтов стерлингов, и никто не может предсказать, долго ли он прослужит.

Датчане вообще разочаровались в ядохимикатах. Недавно биолог X. Хансен из датского института овощеводства предложила покрывать морковные плантации проволочной сеткой. Институт испытал новый способ и остался доволен. Ни орошать, ни удобрять сетка не мешает. Правда, немного уменьшает освещение. Зато меньше испарение и больше сохраняется тепла.

А в Сибири с давних пор поступали еще проще. По краям морковных гряд сажали репчатый лук. Запах лука отгонял морковную муху, а запах моркови — луковую. Растения взаимно защищали друг друга.

Бывает, однако, что никаких вредителей нет, а урожай моркови никуда не годится. Так однажды случилось с известным огородником В. Маракуевым. Он постоянно терпел большой урон от мышей. Особенно яростно они штурмовали морковные грядки. Чем только не отбивался овощевод. Окапывал свои плантации канавками. Устилал канавы колючим можжевеловым лапником и ветками крыжовника. Обсыпал битым стеклом. Меры не помогали. А чистый огород превращался в запущенную свалку.

И вдруг выдался такой год, когда мыши с участка исчезли. Ни одна морковка не пострадала, хотя у соседней и справа и слева мыши совершали набеги с прежней аккуратностью. Маракуев заподозрил, что сами корнеплоды чем-то нынче не устраивают четвероногих. Он испробовал на вкус свою продукцию. Корнеплоды горчили! Огородник сразу же догадался, в чем дело. В этом году он положил слишком много навоза!

Мыши, таким образом, проявили максимум бдительности. Инстинкт самосохранения заставил их отказаться от подозрительной по вкусу еды. К сожалению, такими завидными качествами могут похвалиться не все наши домашние четвероногие.

В начале века вологодский журнал «Северный Хозяин» рекламировал морковь как лучший корм для бурёнок. Вологодское масло получалось особенно высокого качества, очень жирное, нежное и цветом, как от лучшей майской травы.

Местные крестьяне приняли к сведению эту оду моркови и постарались использовать в своем хозяйстве. Однако результаты оказались совершенно различными. У одних и действительно зимнее масло нельзя было отличить от майского, у других же коровы начинали болеть, а несколько даже издохло.

Неудачники крошили морковь мелко и такой сечки давали ведра по два и по три на коровью душу. Рогатая бестия жадно набрасывалась на витаминный корм. Переедала. Последствия известны. Испуганный хозяин соображал, какую допустил ошибку, и, когда бедное создание поправлялось, он уже не крошил, а давал корнеплоды целиком. И снова начиналась беда.

Короче говоря, журнал получил массу писем, на которые ответил так. Не нужно впадать в крайность. Мелко крошить морковь нельзя. Не крошить — тоже опасно. Нужно выбирать золотую середину: резать корнеплоды большими, тонкими ломтями, как сыр. При виде моркови у коровы теряется инстинкт самосохранения, и надо ей помочь выбрать правильную диету.

К сожалению, и мы, люди, не всегда знаем о пользе и вреде моркови, как и зачем её использовать в пищу. Хотя опыт постепенно копится, и отмахиваться от него не следует. Начнем со страниц истории.

Доподлинно известно, что, проникнув в Новый Свет, морковка произвела там настоящую сенсацию. И случалось то, о чем до сих пор с удивлением вспоминает ученый мир. Традиционно честные индейцы, никогда не бравшие чужого, соблазнялись невиданным овощем и тайком лазали ночами в огороды к европейским поселенцам. Притяжение моркови было слишком велико.

Незадолго перед первой мировой войной певцы и ораторы заполонили местные рынки. Они оптом скупали морковь. Выяснилось, что в 1911 году журнал «Земледелец» рекомендовал этот овощ для облегчения дыхания.

Во время второй мировой войны, когда английским ВВС приходилось совершать ночные рейды на позиции гитлеровцев, пилотам давали морковку каждый день для улучшения зрения. Правительство назначило высокие цены на эту продукцию, и фермеры ринулись выращивать морковь с утроенной энергией.

Они наготовили её столько, что образовывались излишки. Чтобы как-то их реализовать, ввели обязательное морковное блюдо и для других родов войск. Одновременно снизили цены. Фермеры тотчас же сократили плантации. Морковный бум кончился так же быстро, как и начался. И даже летчики остались без кароти-новой поддержки.

Всё это в прошлом. А что в настоящем? В наши дни мир говорит и пишет о морковном соке. Диетологи рекомендуют его пить сам по себе и смешивать с другими овощными соками. Соковыжималки, до тех пор пылившиеся на полках, стали дефицитным товаром.

И всё же делать себе каждый день морковный сок хлопотно. Редко кто на это отваживается. Поэтому английские пекари применили следующий прием. Они впрыскивают в свежий батон нужную порцию морковного сока. А чтобы «обогащенный» батон не переставал хрустеть, просушивают корочку горячим воздухом.

Однако как ни хорош для организма морковный сок, а тертая морковка лучше. В прежние годы врачи рекомендовали от самых неприятных болезней именно тертую, а не сок. Писал об этом герой Крымской кампании профессор Пирогов и другие светила медицинской науки.

В наши дни медики к этому добавили еще одно очень интересное наблюдение. Суть его в том, что жизнь человека во многом зависит от того, насколько регулярно работает его кишечник. Если он работает вяло и отработанные массы движутся по кишечнику медленно, образуются токсины, которые постепенно подтачивают крепкий организм.

Удалось установить, что скорость работы кишечника зависит от того, насколько много воды задержит в себе пищевая масса. Очень много воды несут в себе хлебные отруби (вот почему так полезно есть хлеб грубого помола!). Но в три раза больше воды несет в себе тертая морковь!

Какие сорта моркови полезнее других? И какие сорта из тех, о которых шла речь, сохранились до наших дней?

Отлично сохранилась Нантская. Её постоянно улучшают, но знакомый сосисочный вид сохраняется, как и сто лет назад. Не снимается с производства и Шантене. А вот Валерии уже не видно. Зато всеобщей любовью пользуется Зимняя Поздняя — дочь Валерии и Каротели.

Что же касается витаминности, то здесь на первом месте сорт Витаминная. В нем каротина примерно вдвое больше, чем в самых известных других сортах.

В той огромной куче моркови, которую собирает мир, доля нашей страны велика — пятая часть. Средний урожай на планете пока не очень внушителен, два килограмма с квадратного метра. В ряде европейских стран получают в полтора-два раза больше. А Нидерланды — в два с половиной, почти целое ведро с такой же площади.

У нас Московская зимняя даёт еще больше — 6,5 килограмма, Несравненная — 7, а Нантская харьковская почти 40 килограммов.